Хто стане новим лідером Євросоюзу

Мовою оригіналу

После ухода Меркель с поста канцлера и до полномасштабного вторжения России в Украину вопрос лидерства внутри ЕС рассматривался преимущественно в контексте продолжения политики Меркель, но с корректировкой по отдельным направлениям. А именно: 1. более чёткая позиция по России и по Китаю; 2. баланс интересов блока и интересов каждой отдельной страны, в частности, тема СП-2.

В тех реалиях вопрос лидерства рассматривался преимущественно между Францией и Германией, как самыми крупными экономиками ЕС, причём с перевесом в сторону Макрона – в Германии достаточно долго формировалась коалиция, ну и плюс потребовалось время для согласования программы. А Макрон очень хотел стать новым неофициальным лидером ЕС после Меркель, особенно накануне выборов.

В реалиях после 24.02.2022 ситуация несколько изменилась. Точнее – кардинально изменилась. Война показала уязвимые места самого ЕС. И если НАТО достаточно быстро перестроился (что отражено в новой концепции, ну и плюс Финляндия и Швеция как новые будущие члены Альянса), то ЕС – только в процессе. Два главные направления – оборонная политика и энергополитика. Эпоху «меркелизма» раскритиковал в итоге даже Шольц – за зависимость от российских энергоресурсов.

Вопрос лидерства по-прежнему актуален.

Макрон после многочисленных телефонных звонков Путину (пусть даже и многие понимали, что это было связано и с внутриполитическими реалиями – президентскими и парламентскими выборами во Франции) стал восприниматься как политик, который слишком опасается действий России.

Определенную динамику демонстрировал Драги (с учётом традиционной пророссийскости Италии), но его отправили в отставку, и перспектива коалиции после предстоящих выборов (в плане политической конфигурации) пока непонятна.

Как это ни странно, но довольно проактивным (в хорошем смысле слова) в последнее время стал Шольц. На фоне растянутого во времени решения о военных поставках Украине решение Германии о закрытии СП-2 – одно из самых значимых. Ну и его недавнее предложение о реформировании системы голосования внутри ЕС – от единогласного с правом вето к большинству – считаю своевременным. Это важно с учётом позиции, например, Орбана по ряду вопросов.

Ещё есть Моравецкий. Польша, которая после полномасштабного вторжения России стала иначе восприниматься внутри ЕС, и не только ЕС. Если раньше Брюссель критиковал эрозию демократических стандартов как в Венгрии, так и в Польше, то сейчас все иначе. Во многих столицах ЕС сейчас выражают солидарность с Варшавой из-за её жёсткой политики против Москвы, а также того, что Польша приняла больше всех украинских беженцев (3.5 миллионов).

Традиционно очень последовательные и чёткие в своей позиции страны Балтии. Восточная Европа и страны Балтии понимают и ощущают угрозы со стороны России непосредственно вблизи (хотя бы тот же миграционный кризис на границе с Беларусью год назад).

Так или иначе, ЕС предстоят трансформации. После активной фазы войны осенью, зимой Россия, скорее всего, будет делать ставку на политические кризисы в странах ЕС (с последующими досрочными выборами) на почве экономических сложностей (проблем с энергоресурсами).

Считаю, что в перспективе лидером и станет тот, кто будет предлагать смелые решения. С учётом формирующейся новой геополитической эпохи.