Владислав Иноземцев: Проблема не в том, рухнет российская экономика или нет, а в том, кто рухнет раньше – она или вы

21 ноября США ввели санкции против «Газпромбанка» единственного российского банка, которому после начала полномасштабной войны России против Украины не были «обрезаны» Swift операции – возможность проводить операции в валюте для расчетов за российскую нефть. Курс валют мгновенно отреагировал на это событие. Менее чем за неделю после введения санкций против «Газпромбанка» российская валюта подешевеет по отношению к американской более чем на 10 рублей, достигнув 27 ноября максимальной с марта 2022 года отметки 113,14 рубля за $1 по официальному курсу. После этого постепенно курс пополз вниз. По состоянию на 5 декабря 2024 года составил 104 рубля за $1, а 6 декабря и вовсе упал ниже 100 рублей за $1.

В интервью «Главкому» ведущий российский экономист Владислав Иноземцев, на которого Кремль повесил ярлык «иноагента» объясняет, откуда у Путина деньги на войну, на сколько их хватит, как будет вести себя рубль дальше и почему агрессора нужно бить оружием, а не санкциями.

«Мой прогноз на конец 2025 года – 130-135 рублей за $1»

В конце ноября буквально за несколько дней стоимость доллара в России выросла более чем на 10 рублей? Причина – санкции против «Газпромбанка»? За счет чего удалось остановить резкое падение и надолго ли? Какие инструменты остались у Центробанка?

Я думаю, что санкции против «Газпромбанка» – лишь одна из причин, причем далеко не главная. Основная заключается в том, что в России ускоряется инфляция, и она явно выше, чем официально утверждается. Плюс к этому очень высоки процентные ставки по депозитам. Не секрет, что и в России, и в Украине доллар всегда воспринимался как защитный актив, в который можно вложить рубли или гривни, с тем, чтобы они не обесценились. И если процентная ставка по депозитам в рублях превышает уже 20% годовых, а доллар фактически стоит на месте на протяжении большей части года, получается, что те, кто инвестировал в доллары, как бы ничего и не заработали. А те, кто держал деньги на депозите в рублях, оказались в более выгодном положении.

Я еще с конца 2023 года предполагал, что курс доллара должен эту разницу сократить и потому существенно укрепиться. На RTVI в прошлом году меня спросили о курсе американской валюты на конец 2024 года – и я сказал, что он будет между 110 и 115 рублей: просто ориентируясь на то, что доллар должен дорожать приблизительно в том же темпе, в котором вы можете заработать на банковских депозитах в рублях, и что он не может не укрепляться в случае сохранения прежних темпов инфляции.

Экономист Владислав Иноземцевв декабре 2023 года точно спрогнозировал нынешний курс рубля по отношению к доллару

Кроме того, Путин в прошлом году – как раз тогда, когда курс однажды уже превышал 100 рублей за доллар – издал указ об обязательной продаже валютной выручки крупнейшими компаниями, названия этих компаний опубликованы не были. Никто не знает, кого конкретно он касается, и вообще, продают ли компании доллары, и сколько. Известно лишь, что все импортеры жалуются, что валюты поступает на российский рынок очень мало, а уважаемые эксперты утверждают, что десятки миллиардов долларов не возвращаются в Россию, а оседают на каких-то непонятных счетах за границей, чтобы в случае необходимости быть использованы по прямому указанию Путина и его друзей. Валюты приходит мало, импорт по-прежнему большой и дорогой. Соответственно, имеет место перекос в сторону спроса, а не предложения. Ну и последний фактор, который собственно и запустил процесс – санкции против «Газпромбанка». Но это третья по значимости причина, я бы сказал так.

Центробанк с 28 ноября до конца 2024 года прекратил покупку иностранной валюты на внутреннем валютном рынке. Это как-то поможет удержать рубль?

Да, поможет. В последние дни рубль укрепился до 105 за $1 потому, что Центробанк сделал это заявление и действительно либо ушел с рынка, либо кратно сократил объем закупки валюты для резервных фондов. Собственно, это самое простое, что должен был сделать Центробанк. И для меня загадка, почему он этого не сделал раньше, когда рост курса доллара в направлении к 100 рублям только начинался.

Помимо этого, думаю, что вернуть рубль даже к отметке 80 рублей за $1 возможно, если на то будет желание. Для этого, во-первых, можно увеличить долю продажи валютной выручки: нужно дать команду компаниям, хранящим деньги за границей, завести их в Россию, в российские банки. И нужно, наконец, начать снижать ставку, но не прямо снижать ключевую ставку ЦБ, а надавить на банки, чтобы они перестали привлекать депозиты под бешеный процент. Это очень легко отрегулировать, можно повысить норматив резервирования до 50%, и тогда никто не будет брать у вас депозит под 20% годовых, чтобы дать кредит под более чем 40%. Все это снизит давление на финансовую систему.

Кремлю удалось стабилизировать курс рубля в начале декабря

Сколько реально ликвидных денег осталось в Фонде национального благосостояния? Эта «подушка» на начало 2024 года якобы составляла около $130 млрд? Что изменилось сейчас?

Сколько ликвидных денег осталось в Фонде национального благосостояния, я не знаю. Власти утверждают одно, эксперты – другое. В эту дискуссию я влезать не хочу.

Фонд национального благосостояния (ФНБ) – это кубышка Минфина. До введения международных санкций, до большой войны, деньги ФНБ находились в некоем общем пуле с резервами Центробанка, частью которых они, собственно, и были. Ликвидная часть ФНБ была размещена в европейских и американских (до 2021 года, когда из-за опасения санкций Минфин вывел все средства из долларовых активов) ценных бумагах.

Все эти средства – часть валютных резервов, половина которых была арестована после начала полномасштабной войны. Так вот, обратите внимание, если арестовано $300 млрд, из которых, скажем, $100 млрд Минфина, то логика говорит о том, что у вас этих денег нет, вы не можете ими пользоваться. Но на самом деле, по банковским выпискам они есть, никуда не исчезли. Де-юре Минфин эти деньги держал не в Брюсселе, а в Центральном банке РФ. Следовательно, когда эти деньги арестовали, люди Минфина могли прийти в Центральный банк и сказать: у нас по выписке значатся деньги, за которые вы несете ответственность. Эта наша валюта, а нам сейчас нужны рубли – и Центробанк имел полное право купить у Минфина его евро или фунты, выдав ему рубли под арестованные на тот момент валютные средства. Вот именно этим, на мой взгляд, объяснялся очень большой прирост денежной массы М2 (денежная масса М2 – это сумма наличных денег в обращении и безналичных средств) в России в 2022-2023 годах. Это стало одной из причин инфляции, а также одной из причин того, что у Кремля по-прежнему есть рубли для финансирования войны, пусть и необеспеченные.

«Обратите внимание, что происходит в Армении. Экспорт золота там вырос за год в 17 раз»

Но ведь есть еще запасы в золоте. Их много? Как санкции на продажу золота сказываются на курсе?

С золотом тоже проблемы из-за санкций. Но с золотом происходят удивительные вещи из-за готовности многих стран пуститься во все тяжкие, лишь бы нажиться на обходе санкций. Особенно откровенны эти желания в государствах, скажем так, постсоветского пространства. Обратите внимание, что происходит в Армении. В этой чудной стране объем экспорта золота вырос за год в 17 раз. Сейчас Армения является единственной страной в мире, у которой золото составляет более половины стоимостного объема экспорта. Если кто думает, что Ереван нашел новые россыпи на берегу озера Севан, то он ошибается. В сети давно описано – с названиями фирм и фамилиями фигурантов – как это золото пришло из России и ушло в ОАЭ. Но в ЕС это никого не волнует...

Вроде бы курс рубля удалось стабилизировать – но есть мнение, что такая стабильность мнимая и продлится не более двух-трех месяцев. Далее рубль продолжит падать. Согласны?

Это в целом правильный подход. Мой прогноз на конец 2025 года – 130-135 рублей за $1. Что касается краткосрочной перспективы, рубль будет относительно стабильным потому, что в правительстве испугались. Сейчас выбросят на рынок дополнительный объем долларов, которые еще остались, отрегулируют курс бюрократически. В Новый год мы войдем с курсом 105-110 рублей за $1. Но период относительной стабильности продлится недолго, рубль будет потихоньку проседать. При этом ключевую ставку поднимут до 22-23% еще до Нового года, и, может быть, еще увеличат ее уже в январе. Хотя я считаю такую политику очень странной.

Центральный банк не сможет подавить инфляцию поднятием ставки. Компании берут дорогие кредиты, закладывают их в цену товара, получается более высокая цена для потребителя. Это с одной стороны. С другой стороны, депозиты сейчас в банках настолько выгодны, что многие предприятия кладут деньги на депозитный счет, не вкладываясь в производство. Тем самым уменьшается объем выпуска продукции. То есть с одной стороны у людей много денег, а с другой стороны у производителей все меньше товаров. И инфляция только разгоняется.

Борьбу с инфляцией можно вести сейчас только двумя способами. С одной стороны, вы должны просто заморозить тарифы, очень быстро и надолго, по всем госкомпаниям, Транснефть, РЖД, «Газпром», электросети и так далее. Потому что каждый год тарифы индексируются на 9-12%, и в результате все цены тоже растут. Кроме того, Центробанк должен запретить банкам принимать депозиты по сверхвысоким ставкам. С начала 2023 года приблизительно 70% депозитов, которые пришли в российские банки, – это депозиты от 3 млн рублей и выше, то есть это деньги небедных людей. Поэтому если вы ограничите прием таких депозитов от них, это не выбросит дополнительные деньги на рынок хлеба, яиц и масла и не разносит инфляцию. А если эти средства пойдут на покупку недвижимости или автомобилей, но и пусть, там сейчас как раз все непросто. Это вторая вещь, которая необходима для замедления инфляции.

Конечно, есть универсальные советы: повышение конкуренции, борьба с монополиями. Но все это – немонетарные методы. Одним повышением ставки вопрос не решить.

Министр промышленности и торговли РФ Алиханов говорит, что девальвация рубля положительно скажется на экспорте. Мол, чтобы стать богатой страной, нужно быть сложной экономикой, которой Россия и является. Действительно, есть ли определенные плюсы в этом?

Я не буду критиковать эти высказывания (с улыбкой). В нынешней девальвации есть один позитивный итог, но он не касается неконкурентоспособности. Россия при любом курсе не продаст никому свою микросхему – она просто не работает, сколько бы ни стоил рубль. А нефть она продаст и так, поскольку российская нефть нужна всем.

Единственное положительное следствие этого процесса – хотя его для украинцев никак нельзя назвать положительным, – это то, что бюджет сверстан на 2025 год исходя из курса 96,5 рубля за $1. Если мы увидим в течение года курс 110-115 рублей за $1, это будет означать, что бюджет получит дополнительно не менее 4 трлн рублей. Потому что в этой сумме и повышение нефтяных доходов, которые в долларах считаются, но переводятся в рубли. Будет и общий инфляционный эффект. Налоги будут расти по мере инфляции, а расходы уже зафиксированы. Их можно будет даже проиндексировать в конце года.

То есть получается, что «из ниоткуда» достается дополнительно порядка 10% всей доходной части бюджета для того, чтобы продолжать вести войну и для того, чтобы раздавать подачки пенсионерам и бюджетникам. Это очень много, это больше всего размера дефицита этого года.

Высокая инфляция не выгодна как производителю, который не может спланировать, по какой цене он купит сырье и комплектующие для своей продукции, так и потребителю, для которого цены магазине все выше и выше. К тому же вероятен дефицит товаров, меньше готовой продукции. Кто же тогда выигрывает от инфляции?

Это неправильное суждение. Смотрите, российская, украинская и многие другие экономики на постсоветском пространстве жили десятки лет в условиях высокой инфляции, и ничего катастрофического с ними не произошло. Когда Путин пришел к власти, первые восемь лет его правления были весьма успешны для экономики – но при этом средний официальный темп инфляция в России с 2000 по 2007 год составлял 13,9%. ВВП, замечу, рос на 6,9% в год. Мои знакомые, которые занимаются оптовой торговлей в России, понимают, что цены будут повышаться – и они разделяют товары на группы, зная, что будет продаваться плохо, а что хорошо. Последние товары они придерживают, потому что через несколько месяцев они подорожают на 20-30%. А то, что продается плохо, выбрасывается на рынок сразу по текущим ценам, покупатель понимает, что если сейчас не купить, то через месяц этот же товар будет значительно выше в цене, и тем самым происходит снижение запасов неликвида. Это смена тактики продавца. Предприниматели в России – как и в Украине – люди творческие. Они будут постоянно подгонять тактику под ситуацию. И инфляция для них не будет проблемой. Проблемой может быть дефолт, банкротство банков, закрытие счетов, потеря денег на счетах, перекрытие импорта, например, когда вы не можете ничего купить в Китае.

Сейчас все производители страдают от того, что они не знают, какая будет комиссия на переводе денег в Китай, сколько времени деньги будут идти, как долго товар будет стоять на китайских таможнях, сколько будет стоить. Но все это проблемы, которые влияют только на цену. А санкции, если бы они работали, они должны были бы эти детали, которые Россия покупает, вообще запретить к поставкам. Вот тогда бы они разрушили российскую промышленность достаточно эффективно. А то, что какая-то деталь стала на 20% дороже, всем сейчас просто плевать.

Самый сильный санкционный удар, на мой взгляд, пришелся по представителям высшей части среднего класса. Перед полномасштабной войной они в основном ездили на импортных автомобилях. Многие из них жили в загородных домах. С появлением санкций сделать техническое обслуживание или заменить родные детали на BMW или Mercedes стало в четыре раза дороже, чем до войны – однако несмотря на подорожание люди все равно покупают эти детали. Поэтому вопрос цены в российской экономике вторичен. От того, что где-то что-то на 10% подорожает, производство не остановится.

В 2022 году меня попросили ответить на вопрос, что я на месте тех, кто ввел санкции, запретил бы поставлять в Россию, чтобы это имело максимально широкий эффект. Я ответил: хмель. Россия производит всего 2% от хмеля, который использует в пивной промышленности. Пивная промышленность продает продукцию на 1 трлн рублей в год, ее потребляет 60% населения. Хмель вырастить в больших масштабах в России невозможно, его поставляют две страны: Германия и Чехия. Но эти поставки санкциям не подвержены. А если пиво просто подорожает на 20%, пить его никто не перестанет.

«Санкции против танкеров радикально проблем не решат»

Недавно Британия ввела санкции против 30 нефтяных танкеров из так называемого теневого флота РФ, увеличив численность подсанкционных суден до 73. Разве это остановит торговлю нефтью, ведь всегда можно найти новые танкеры под удобным флагом? Вам не кажется, что это имитация санкций, а не реальные действия?

Я сам отношусь к санкциям против танкеров с определенной иронией. Но все-таки говорить про имитацию не совсем правильно. Давайте начнем с того, что Запад – это общество, где существует верховенство законов и права. То есть, чтобы поставить танкер под санкции, нужно определенное основание. Просто так невозможно наложить санкции на судно за то, что оно перевозит российскую нефть. Есть закон – Конвенция по морскому праву от 1981 года – и согласно нему, любое судно может загрузиться любым грузом и пройти через Суэцкий канал в Индию, к примеру. То есть просто за этот факт никто санкции наложить не может, с точки зрения международного права. Санкции возможны за какие-то нарушения.

Допустим, судно, которое перевозит российскую нефть, почему-то не было снято с регистрации в морском реестре, который ведет фирма, зарегистрированная в США. Вот такая ситуация может повлечь санкции. То есть причина – это неточности при оформлении, а не то, что оно перевозит российскую нефть. Другая ситуация. Допустим, танкер под либерийским флагом идет с российской нефтью в Индию. Все то же самое, просто за этот факт никто судно подвергать санкциям не может. Но! Европейцы ввели ценовой «потолок». Это означает, что вы не можете воспользоваться услугами европейских страховщиков, если вы продаете нефть дороже этого «потолка». А как мы помним, с 5 декабря 2022 года действуют санкции против российской нефти, введенные странами G7. Они говорят о том, что «потолок» составляет $60 за 1 баррель. Россияне идут на нарушения, ищут каких-то непонятных страховщиков (иногда даже фиктивных), которые согласятся страховать. Но если произойдет авария, и случается разлив нефти, никто убытки не покроет – и тогда можно ввести санкции против этой страховой компании и всех застрахованных ею судов. А если не будет аварии, можно рисковать до первого прецедента – санкции, по сути, вводить не за что, действует презумпция невиновности.

Вот поэтому я не говорил бы об имитации. Это сложная работа – найти нарушения по каждому отдельному кораблю. Просто я подозреваю, что это радикально проблем не решит. Но какие-то трудности это России создает, конечно, пусть и не критические.

Как простой российский гражданин ощущает падение курса рубля и повышение цен? Ведь тех, кто вовлечен в войну, а это работники военного производства и непосредственно военные, которым выплачиваются миллионы, все-таки меньшинство?

Могу лишь поделиться собственными наблюдениями. Единственные, кто выигрывает от этой всей войны, это, конечно, люди, которые до этого долгое время проигрывали – обычный рабочий класс. Нужно увеличивать производство военной продукции, нужно наращивать производство других компонентов. Работников нет. Огромная эмиграция. Сотни тысяч людей уехали за границу, а гастарбайтеры предпочитают уезжать из той страны, где их могут схватить и отправить на войну. Есть серьезный дефицит людей во многих рабочих профессиях. Их зарплаты быстро растут. Сегодня строитель-мигрант без особой квалификации, если он остался в России, может зарабатывать более 100 тыс. рублей в месяц (около 37 тыс. грн). Это минимум в два раза больше, чем до большой войны. Вся производственная сфера, безусловно, выигрывает в годы войны.

По поводу большинства и меньшинства. Профессор Игорь Липсиц подсчитал, не выдавая методики, что количество людей, которые стали лучше жить из-за войны – 28 млн. Это не 3 миллиона – это довольно большая цифра. Тем более, что эти люди сосредоточены в основном в средних и крупных городах. И, конечно, у тех людей, которые стали жить лучше еще и семьи есть, то есть и члены семей, вполне вероятно, стали жить лучше.

Кто потерял из-за войны? Прежде всего, пенсионеры. Пенсии не индексируются на размер даже официальной инфляции. При этом дешевые продукты дорожают быстрее всего. Потеряли бюджетники – например, учителя и медработники.

Откровенно говоря, люди ощущают ситуацию двояко. Действительно, все дорожает. Это во-первых. А во-вторых, ухудшается качество продукции. То есть, условно говоря, раньше вы приходили в аптеку и могли купить там хорошие препараты. Сейчас у вас чуть ли не везде лишь российские аналоги худшего качества. Если раньше был сыр в магазинах, то сейчас в основном «сырный продукт». Западная продукция заменяется китайской. Качество предлагаемых товаров ухудшается, а цена растет. Это ощущают все. Успешные люди меняют образ жизни. Раньше менеджеры компаний средней руки спокойно могли уехать кататься на лыжах во Францию. Сейчас это невозможно – такая поездка для двух человек стоит полмиллиона рублей минимум, причем добираться придется больше суток в одну сторону. В прошлом году в Куршевеле русской речи не было слышно зимой практически вообще – хотя этот курорт всегда был известен тем, что чуть ли не половина отдыхавших там были русскими.

«Война начинает сжирать все, что российский бюджет зарабатывает от нефти и газа»

Колоссальные издержки на войну, военное производство, миллионы на зарплаты. Как долго такие темпы и масштабы могут сохраняться?

Это не может продолжаться долго, но мы не знаем сколько. Я хочу обратить внимание на следующий год, говоря про бюджет. В нем есть очень интересная особенность. Все говорят о больших военных расходах. Это так. Но посмотрим в сравнении. Возьмем как водораздел 2014 год, оккупацию Крыма. В период 2007-2014 годов военные расходы России в среднем составляли 29,3% нефтегазовых доходов российского бюджета. В период между захватом Крыма и началом полномасштабной войны они стали составлять приблизительно 44,3% нефтегазовых доходов бюджета. А теперь внимание: в 2025 году расходы на войну больше в абсолютных цифрах, чем все доходы от нефти и газа. Война начинает сжирать все, что российский бюджет зарабатывает от нефти и газа и теперь начинает финансироваться уже из внутренних источников. При этом ничего не рушится – и если в следующем году мы не увидим экономических катастроф, это будет значить, что система весьма устойчива и сможет существовать еще долгие годы.

Проблема не в том, рухнет российская экономика или нет, а в том, кто рухнет раньше – она или вы. Путин хочет, чтобы экономика работала, пока Украина не сдастся, или пока каким-то образом Дональд Трамп вас с ним не помирит. Это его план. И он сейчас будет тратить все больше и больше, потому что на год, на два и даже на три, я бы сказал, ему не о чем волноваться. А что за это время останется от Украины и от Запада, мы узнаем. Бить Путина можно только оружием на фронте, а не санкциями. Это мой главный тезис, главный посыл. Санкции не поменяют ситуацию. Только при поражении на поле боя ситуация может поменяться.

Почему же Запад пытается представить санкции ключем к успеху, а не оружие, поставки которого все время задерживают?

Есть несколько причин. Первая заключается в том, что Запад просто не очень понимал, с чем он столкнулся, когда началась большая война. И российские оппозиционеры тоже не понимали. Все помнили, например, санкции против Югославии. Несколько санкций – и нет югославской экономики. Помнили санкции против Ирана, когда быстро ситуация там стала очень плохой. И если бы удалось быстро довести российскую экономику до иранского состояния, народ, быть может, даже и взбунтовался бы. Этого боятся. Но до этого состояния еще очень далеко. Россия – это большая экономика. Это во-первых.

Во-вторых, Россия все равно может продавать свое сырье. Если бы европейцы ввели эмбарго на российскую нефть через 5 дней после начала большой войны, Путину в 2022 году было бы очень плохо. Был бы огромный провал по доходам, мобилизация происходила бы с ненавистью к Путину, ваше контрнаступление в августе 2022 года добавило б отчаяния. Тогда много могло пойти иначе. Но Путин смог перестроиться. Он купил танкеры, договорился с индийцами о возможностях продать нефть, и т.д.

Мне очень нравятся санкции против авиакомпаний. Я прекрасно понимаю, что многие люди этим жутко недовольны. Но при всем при том, ни одна российская авиакомпания не летает в Европу, ни одна европейская в Россию. И это выдающийся результат. Но это практически единственный случай. Потому что если мы говорим о финансах, то какие-то банки под санкциями, а большинство нет, и это не работает. Какой смысл отправлять под санкции одних, если не под санкциями другие? Какие-то олигархи под санкциями, какие-то нет. А в чем принципиальная разница? Каковы критерии? Кто может это объяснить? В санкционных мерах множество «дыр». Нет четкого подхода, почему санкции вводятся против одних, но не вводятся против других.

Как объяснить желание Запада усидеть на двух стульях? Мы воюем, или торгуем?

Это вопрос сложный. Напомню: Закон о торговле с врагом был принят в Британии в 1914 году. По его лекалам был сделан американский закон 1917-го года – все это было в годы Первой мировой войны. Законы говорят, что в случае, если страна вступает в войну с другим государством, то государство-враг вместе с его партнерами становятся странами нон грата (нежелательные для сотрудничества страны), и с ними запрещены любые торговые отношения. Между прочим, в Америке этот закон действует и сейчас. Но США не находятся в состоянии войны нынче. Более того – у Соединенных Штатов на момент начала войны даже не было никакого соглашения с Украиной о военном союзе. Украина к тому же не член НАТО. Поэтому сложно требовать от Запада войны против России. Запад стремится помочь Украине, и мне кажется, что его нужно благодарить за всю его помощь – но он ничего не обязан делать. Санкции – это не столько инструмент для нанесения поражения России; они в большей мере предназначены для того, чтобы показать: развитый мир находится на стороне Украины. Но демонстрация – это не участие в войне. На него я бы сегодня не рассчитывал, и это означает, что Путина, скорее всего, не удастся победить. Еще десять лет назад я писал, что главного кремлевского фашиста можно только пережить. В этом я и сейчас вижу главную задачу и Украины, и Запада. А потом можно будет начинать новый отсчет и выстраивать новые стратегии.

Михаил Глуховский, «Главком»