Российский правозащитник: Депортированные украинцы рассказывают, как хорошо они жили до 24 февраля

С начала полномасштабной войны Россия насильно вывезла из Украины более 1 млн граждан. Об этом в конце мая заявила Уполномоченная Верховной Рады Украины по правам человека Людмила Денисова. Эту же информацию подтвердил начальник национального центра управления обороной РФ Михаил Мизинцев. Депортированных украинцев размещают во временных пунктах проживания на территории РФ, причем некоторых отправляют даже за Полярный круг.

Без вещей, достаточного количества денег, связи и знаний о своих правах в чужой стране эти люди оказались в очень сложной ситуации. Из-за разрыва дипотношений с Россией украинские дипломаты не могут работать на территории России. Но благодаря волонтерам и местным активистам удается помогать хотя бы тем, кто наиболее всего нуждается в поддержке.

Григорий Михнов-Вайтенко, член Правозащитного совета Санкт-Петербурга, архиепископ Апостольской православной церкви – один из активистов, которые помогают украинцам. Он публично выступает против российской агрессии в Украине, считает Россию страной-оккупантом, то есть делает то, что в России запрещено.

В интервью «Главкому» Григорий Михнов-Вайтенко рассказал, с какими проблемами столкнулись наши сограждане, которых насильно вывезли оккупанты.

«Все эти люди не планировали никуда выезжать из Украины»

Кто эти люди, которым вы помогаете?

Это самые обычные гражданские жители, мирные люди. В основном, конечно, это жители Мариуполя и близлежащих районов, та же Волноваха. Какое-то количество людей из Харьковской области. Они были вынуждены бежать через территорию России просто потому, что путь в Украину был отрезан линией фронта. Кто-то с семьями здесь в России, кто-то в одиночку. В любом случае все эти люди не планировали никуда выезжать из Украины, никогда не планировали бросать собственные дома. Но вот сейчас они вынуждены это делать потому, что идут боевые действия, потому что дома разрушены и жить негде.

Кто-то из них едет к родственникам, у многих они есть в России. Кто-то пытается уехать в ЕС. А кто-то, в последнее время таких все больше, стремится вернуться в Украину, на территорию, которая сейчас не под оккупацией и где можно находиться без боязни.

Мы помогаем в первую очередь помощь информационно, ведь подавляющее большинство людей просто растеряны, они не знают своих прав, они не знают, работают или нет их банковские карты, как покупать билеты, какие документы нужны для въезда в ЕС, какие документы нужны для выезда из России.

Кому-то помогаем приобрести билеты и как-то сориентировать, кому-то помогаем с медициной, потому что у любого человека в независимости от гражданства есть право на неотложную медицинскую помощь. У многих после месяцев, проведенных в сырых подвалах, стресса, обостряются все мыслимые и немыслимые хронические заболевания. Мы стараемся организовать медпомощь платно, собираем на это деньги, находим клиники, сопровождаем туда людей при необходимости, покупаем лекарства.

Вы были во временном центре размещения беженцев в Ленинградской области. О чем рассказывают украинцы?

Я честно могу сказать, что я особо их историями не интересуюсь сейчас. Я интересуюсь тем, чем могу быть полезен, чем именно люди нуждаются. Людей очень много, их сотни. К сожалению, на истории времени не остается. Скорее истории людей я узнаю уже потом, когда они уехали из России. Многие из них, находясь в безопасности, хотят продолжить общаться и мы с ними, как-то переписываемся. В частности рассказывают о том, как они хорошо жили до 24 февраля, и о том, как они живут сейчас. Рассказывают, что война – это кошмар и ужас. О том, как на глазах детей убили родителей, о том, как на глазах родителей погибли дети. Что тут, к сожалению, нового, за тысячу лет существования человеческой цивилизации? Ничего. Вот казалось, что мы – счастливое поколение, которое войну не должно увидеть. Но вот увидели...

Конечно, люди не молчат, но и опасаются, что-либо говорить. Ведь они уже проходили через разнообразные опросы, когда въезжали на территорию России. Но когда уже знакомишься поближе, конечно, хотят что-то такое рассказать о себе, о том, что они потеряли, о том, как хорошо они жили до 24 февраля, а уж особенно до 2014 года.

В интервью «Настоящему времени» вы говорили, что никаких серьезных препятствий для выезда украинских граждан за пределы Российской Федерации нет. Но, по крайней мере, часть украинцев, находящихся в Россию, была насильственно вывезена. Некоторых вывезли даже за Полярный круг. Банально у людей нет денег на дорогу назад. Разве это не препятствие?

Вот именно это препятствие мы и стараемся устранить. Под отсутствием препятствий я имел в виду юридическую часть. Юридических препятствий нет, практически – это одно сплошное препятствие. И чтобы это препятствие преодолевать и нужна вот такая волонтерская и общественная помощь.

«Тем, кто помогает украинцам, разрисовывают двери квартир, режут колеса»

Сколько таких волонтеров, как вы?

По всей стране этим занимаются несколько тысяч человек. Это довольно большая и чрезвычайно сознательная сила. Все понимают: если государство не препятствует, то, по крайней мере, не особо и приветствует такого рода деятельность. Но, тем не менее, люди считают своим долгом делать то, что в их силах, чтобы помочь тем, кому сильно хуже, чем им.

Государство не приветствует – что имеете в виду?

У ряда по крайней мере региональных волонтеров были всякие разные неприятные эксцессы: им разрисовывали двери квартиры, прокалывали колеса, писали о них что-то нехорошее в интернете… Возможно, это будет продолжаться.

В каких условиях содержат беженцев?

Наши группы работают не только в Ленинградской области, а в ряде других регионов. В основном это такого советского типа пансионаты и профилактории, какие-то детские лагеря, которые мало приспособлены для постоянного проживания. Но они и рассматриваются как пункты временного размещения. Идея заключается в том, что людей туда селят, а в течении двух-трех месяцев они должны оформить себе документы и потом уже определиться, где и как они живут. Это имеется ввиду для тех, кто принимает решение оставаться в России.

Это, конечно, слабая поддержка и помощь от государства. В Ленинградской области уже объявлено, что люди, которые приехали в пансионат «Царицыно озеро», к примеру, смогут там находится до года. Там достаточно скромный быт, достаточно скромное, хотя и без каких-то существенных нареканий, питание, какая-то тоже очень дозированная медицинская помощь, с некоторым трудом организован процесс школьного образования. Все очень скудно. Но если сравнивать со средним уровнем социальной поддержки, которая есть в России, то беженцам более-менее нормально помогают.

Для тех, кто хочет оставаться, возникает огромное количество проблем. Этим людям Россия выплатила единоразовую помощь, так называемая «Путинские 10 тыс. рублей» (около 4 тыс. грн – «Главком»). Понятно, что этого на многое не хватит. Люди ведь приехали практически без вещей, без бытовых приборов, постоянно возникают у них какие-то потребности и проблемы. Вот волонтеры и собирают вещи, лекарства, какую-то технику. Без этого прожить было бы вообще невозможно.

Издание The independent еще в апреле писало о том, что мариупольцев, которых вывозили в Российскую Федерацию, просили или даже заставляли подписывать документы о том, что украинцы обстреляли их город, что возвращаться им опасно из-за того, что они столкнутся с преследованием. Рассказывали об этом люди?

Могу только сказать, что люди просили помочь с покупкой билетов в Киев в основном. Как и куда они планируют дальше – не знаю. Возможно, у них родственники в других регионах Украины, возможно, в других странах. Понятно, что в Мариуполь возвращаться действительно практически невозможно вне зависимости от того, подписал ты бумагу или нет. Если твой дом разрушен, куда ты вернешься?

В Украине на слуху тема фильтрационных лагерей, через которые россияне прогоняют жителей оккупированных территорий. Кто-то из беженцев рассказывал о своем опыте фильтрации?

Рассказывали некий минимум: что есть такие лагеря на окраинах Донецка или Донецкой области, что людей там опрашивали, кто-то из них там несколько дней находился, пока шла некая проверка документов.

Как вы понимаете, я разговаривал с людьми, которые эти лагеря прошли (фильтрационные лагеря). Каких-то ужасов мне не рассказывали, но, конечно, я о них читал и слышал. Не все мои собеседники фильтрацию проходили. Я специально людей спрашивал, были ли вы в таком фильтрационном лагере? Некоторые отрицают. Мол, нас сразу посадили в автобус и повезли в Таганрог. Видимо, не всех 100% проверяют. Но как этот «механизм» работает, я не знаю. Не до того сейчас, чтобы разбираться.

И до полномасштабной войны в российских тюрьмах было много политических заключенных украинцев. А после 24 февраля, вероятно, их становится еще больше. Вы ранее навещали в тюрьмах украинцев, в частности Владимира Балуха. Есть ли у вас сейчас возможность это делать?

Я как занимался, так и продолжаю заниматься тюремным служением, причем делаю это как в отношении политических, так и неполитических заключенных.

Мы регулярно получаем обращения от родных украинских заключенных, что они находятся где-то на российской территории, но совершенно непонятно в каком статусе и где, в СИЗО или в каких-то лагерях. Вот это основная проблема. Прежде всего это касается гражданских лиц. Поэтому есть серьезные вопросы и опасения за их судьбу.

Когда Олег Синцов находился в Лабытнанги и придерживался голодовки, я проводил осаду этой «самой замечательной» колонии «Полярный медведь». И волей-неволей та же самая ФСИН (Федеральная служба по исполнению наказаний) по Ямало-Ненецкому округу должна была чуть ли не каждый день прикреплять какие-то пресс-релизы, отчеты о том, как Олег поел курочку, как у него все замечательно. Мы понимали, что это вранье, но их информация хотя бы косвенным образом говорила о том, что Олег жив.

Сейчас ситуация хуже, поскольку мы даже не знаем, где задержанные и арестованные содержатся. Это даже хуже, чем ситуация с военнопленными, которые все-таки находятся под опекой и вниманием Международного комитета Красного Креста, некие процедуры касательно их все-таки соблюдаются.

Я со своей стороны готов, если будет любой маломальский запрос, кого-то посетить, кого-то навестить, с кем-то помолиться, с кем-то поговорить. Кроме меня готовы и адвокаты, и священники, и врачи, если будет необходимо.

О каком количестве людей, удерживаемых Россией, идет речь?

Речь идет о десятках людей, родственники которых к нам обращаются. К счастью, это не тысячи. Есть множество сообщений, в том числе официальных российских о якобы одном миллионе граждан Украины, которые въехали на территорию России, называют цифру 250 тыс. детей, вывезенных в РФ, тысячи военнопленных. На мой взгляд, все эти цифры достаточно серьезным образом завышены. Я очень сильно надеюсь, что задержанных лиц без статуса тоже не так много, как иногда говорят.

А есть ли какие-то механизмы помощи у Правозащитного Совета Санкт-Петербурга, членом которого вы являетесь?

Сейчас столкнулись с ситуацией, в которой еще не сталкивались, поэтому механизмы ищем. Все-таки за последние 30 лет, как бы не выглядела система российской государственной власти, но в ней были какие-то правовые основы – человек не мог просто исчезнуть. Мы слышали о государствах, в которых люди исчезают, Россия вроде бы к числу таких государств не относилась. Сейчас мы сталкиваемся с некой новой реальностью, в которой пока очень условно понимаем, что нужно делать.

Григорий Михнов-Вайтенко: Патриарх Кирилл – сотрудник Администрации президента Путина (фото: novayagazeta.ru)

«У патриарха Кирилла логика шизофреника»

О делах церковных. Патриарх Русской православной церкви Кирилл открыто благословил убийство украинцев. В результате войны в Украине погибли уже тысячи людей, среди них и верующие, и священнослужители Московского патриархата в Украине. Как объяснить поведение главы РНЦ, если он считает украинцев своей паствой?

Невозможно объяснять логику шизофреника, невозможно объяснять логику одержимого. Ее просто нет, есть только внутренняя убежденность в своей правоте. Исходя из этой убежденности патриарх Кирилл говорит то, что он говорит.

Но ведь из-за его действий РПЦ может лишиться огромной паствы и огромной территории, которую он называет своей...

Долгие годы в политологическом, если можно так сказать, сообществе была популярно такое высказывание: «Путину выгодно/Путину невыгодно». Мол, если ему не выгодно, он не будет что-то предпринимать. Но такая логика разбилась в пух и прах 24 февраля. То есть она разбилась значительно раньше, еще в 2014 году, но все окончательно это увидели вот только сейчас.

Эти заявления Кирилла ни на чем не основаны кроме извращенного в сознании представления о мире. В этом смысле Кирилл не является самостоятельной фигурой. Он является сотрудником Администрации президента Путина. А все в этой администрации, как один, высказываются за проведение того, что они называют «специальная военная операция».

А как простые верующие РПЦ реагируют на благословение войны патриархом, вы же общаетесь с людьми? Почему нет протестов?

Да, общаюсь. И общаюсь, в том числе со своими друзьями, которые остаются священнослужителями в РПЦ. Те, с кем я общаюсь, в ужасе от происходящего. Кто-то пытается, конечно, поднимать эту тему, говорить.

Я знаю несколько священников, которые написали прошение за штат, кто-то готов высказываться публично. Но таких очень немного, это правда. Но правда и в том, что такие люди есть. Думаю, с течением времени этот процесс будет только усиливаться, потому что огромное количество священнослужителей не видят своего будущего внутри РПЦ. Эту структуру все сложней называть церковью, ее легче называть просто религиозной организацией. А если так, то поменять ее для священнослужителя будет просто.

«Синод РПЦ понимает, что УПЦ (МП) для них потеряна навсегда»

Более 400 священников и монахов в Украине подписали письмо к патриархам древних церквей с просьбой организовать трибунал над патриархом Кириллом. Поддерживаете ли вы эту инициативу, будут ли под этим письмом подписи представителей Апостольской церкви?

Нет, не поддерживаю. Мне кажется, если мы говорим всерьез о канонических основаниях, то их для такого суда нет. Есть единственное каноническое основание для самой РПЦ проводить собственный Собор из-за заявлений Кирилла, возможно, Поместный, возможно Архиерейский. Вот там и заниматься отстранением недостойного руководителя от руководства своей организации. Но никакой внешний суд в данном случае ничего сделать не может. Внешний суд может только, скажем так, определить свое отношение к той проповеди, которую ведет РПЦ, которая, напомню, с тем же самым Константинопольским патриархатом, с Александрийским, и с целым рядом древних церквей сама разорвала евхаристическое общение.

Наверное, будет правильно если патриархия РПЦ рано или поздно выскажется на этот счет и вообще оценит роль и деятельность РПЦ за последние годы. А она не только в отношении Украины, но и в отношении еще целого ряда проблем была отнюдь не самой достойной. В то же время считаю малореальным на сегодня собрать Собор РПЦ для отстранения Кирилла. Но в случае изменения политической ситуации в стране, думаю, Собор соберется на следующий день.

Что вы понимаете под изменением политической ситуации? Уход из Путина?

Да, это может быть ключевым моментом. Возможно, более сложные изменения, не просто уход Путина. Может, еще какие-то потрясения.

Ячейка РПЦ в Украине себя называет УПЦ. Несколько недель назад она даже поменяла устав и теперь утверждает, что стала независимой от Москвы. В то же время в новом уставе этой церкви появилась ссылка на Грамоту патриарха Московского и всея Руси Алексия от 1990 года, которая подтверждает сохранение духовной связи УПЦ и РПЦ. Какие изменения увидели вы, и на что они повлияют?

Изменения – это действительно мучительный процесс с разных точек зрения, он не может произойти одномоментно. В отличие от России, в Украине Церковь играет совершенно другую роль. У вас Церковь действительно является субъектом общественного внимания. Я не готов никого хвалить, никого ругать. Но я неслучайно, уйдя из РПЦ по собственному желанию, примкнул именно к Апостольской православной церкви. Просто потому, что вся система церковно-государственных отношений нуждается в очень серьезной реформе. Нужно отказаться от всего византийского наследия. УПЦ (МП), как и УПЦ/ПЦУ, пытается все-таки оставаться внутри этой системы координат. Поэтому все их слова и дела крайне осторожны и крайне неторопливы.

Судя по последним новостям, решения Синода РПЦ в Москве вполне революционные. Взять каноническую власть над крымскими епархиями – это серьезное потрясение основ. Де-факто Синод РПЦ понимает, что УПЦ (МП) для них потеряна навсегда.

Это раскол в РПЦ?

Думаю, да. Все идет к тому, что некий момент все эти изменения серьезно оформятся. Не секрет, что большое количество священства, епископата РПЦ – это выходцы из Украины. Вероятно, УПЦ будет двигаться в сторону к автокефалии. Будет сложные переговорный процесс у них с УПЦ/ПЦУ. В итоге возникнет в Украине основная, доминирующая православная организация и возможно еще какое-то количество разных самоуправляемых церквей.

Михаил Глуховский, «Главком»