Почему США и союзники сдерживаются от атак на Иран?

Почему США и союзники не разнесут Иран?

В действительности, в атаке Ирана на Израиль «в ответ на убийство нескольких высших офицеров КСИР» удивляет не только наглость самого Ирана или то, что львиную долю ракет и беспилотников вместо Израиля сбили французы, британцы и американцы. А то, что варианта «разрушить режим аятолла силой» нет даже в теоретическом обсуждении. Хотя потенциальная угроза больше угрозы Хусейна в свое время. Но на самом деле объяснения очень просты.

Первый фактор – проклятая нефть и ее цена. На каждом этапе обострения и во время войны цены на нефть будут производить очень больно всем – и Китаю, и США, и Индии, и ЕС.

Любая большая война в регионе несет угрозу для энергетической безопасности Китая (скупающего почти всю иранскую нефть и значительную часть саудовской), Индии (для которой ключевые поставщики в регионе – Ирак и ОАЭ), Европе (которая на пути к отказу от российского все) еще полагается на ближневосточное). Весь морской экспорт из региона (а это 40% мирового экспорта нефти) идет через Ормузский пролив, соединяющий Персидский залив с Аравийским морем.

Если регион погрузится в войну, мировые энергетические рынки ждет в лучшем случае ценовой шок, в худшем – физический дефицит нефти в отдельных регионах.

Китай, переживающий самый большой кризис за последние 30 лет, может получить очень сильный удар. Но ведь не смертельного. И конфронтация с ним выйдет на новый уровень. А в борьбе за нефть может стать более агрессивной китайская политика в Южнокитайском море, где в контроле за шельф КНР находится в постоянной конфронтации с Вьетнамом, Филиппинами и Тайванем. Что сделает этот регион еще одной взрывной точкой. Поэтому Китай продолжает настаивать на мирном разрешении конфликта Израиля и Саудовской Аравии с Ираном.

Шок на рынке нефти боится администрация Байдена. Мы же видим как демократы напрягаются от атак на российские НПЗ, хотя влияние этих атак на рынок нефти вообще и близко несовместимо с ближневосточным фактором.

Поэтому США будут радостно сбивать ракеты, которые летят на Израиль, но вряд ли будет атаковать Иран. Хотя, например, в конце ирано-иракской войны сама атаковала иранские нефтяные платформы, чтобы заставить страну пойти на приемлемый для Хусейна мир. За 3 года в «Бури в пустыне».

Второй фактор – большая военная операция против Ирана (тем большее вторжение в Иран) остается идеей, требующей слишком большого напряжения сил.

Да, Исламскую Республику нет причин бояться как Россию, потому что он не может атаковать страны НАТО. А что делать в случае нападения на страны НАТО, именно НАТО еще не решило. У него до сих пор нет ядерного оружия, а его системы ПВО устарели. Хотя если дотерпеть до момента, когда Иран официально получит ядерное оружие, в регионе будет открыт ящик Пандоры.

Но война против Ирана, чтобы в ней быстро победить, потребует гораздо больше сил, чем было задействовано против Саддама в 1991 и 2003 годах. Напомним, оба раза силы коалиции против Саддама превышали 400 тыс. военных. Иран больше Ирака в 4 раза. Его население больше иракского сейчас в 2 раза. Его армия несопоставимо мощнее армии Саддама.

Подготовка операции такого масштаба потребует колоссального единства и внутри американского истеблишмента, и общей позиции всех союзников, и полного контроля над Ираком, потому что это единственный плацдарм, который может быть использован для сухопутного вторжения. А сейчас даже с согласия Ирака быть таким плацдармом большие проблемы, потому что страна коллапсирует.

Плюс идея Великой войны пугает практически все другие страны региона. Которые могут как физически пострадать, так и столкнуться с риском политического обострения из-за активизации радикальных движений. Тем более что вторжение в Ирак и Афганистан, а также их дальнейшая оккупация не помогли сделать эти страны стабильными демократиями или хотя бы автократиями. Скорее наоборот.

Потому Израилю помогут. Ракеты сбивают (ибо не боятся ответа, как в случае с Россией). Но ждать решительных действий Ирана – бесполезно. Возможно, когда-то вторжение станет единственным выходом, но сейчас на это нет сил и воли.