Поможет ли российской оппозиции поражение Кремля

Парадокс в том, что реальной оппозицией являются те, кто желает поражения российской армии и хочет провести радикальные перемены, которые вывели бы Россию из состояния долгосрочной деградации, перемены реальные, а не мнимые, возможны только с этой стороны. Для оп-позиции нужна еще и позиция.

Оговорюсь сразу, подзаголовок не соответствует тексту. Однако и в тексте Григорий Голосов производит подмену, и ставит во главу угла не «альтернативность», то есть оппозиционность, вынося вдобавок за скобки тему причин нынешних действий российских властей, которую он сам же блестяще и исследовал. Главной оказывается вероятность тема борьбы за власть, важная, но не единственная дефиниция для определения того, кто же является оппозицией. В данном случае, это тема захвата и удержания власти в случае падения/трансформации нынешнего российского правящего режима.

И тут наиболее вероятно, что подхватят ее те, кого навязывает Григорий Голосов в качестве оппозиции (правда, все это работает именно на нынешнем этапе войны, уточню, что важно, потому что она продолжается и последствия ее будут углубляться).

Проблема в том, что они – не оппозиция нынешнему политическому режиму в России (политический режим тут используется в расширительном, публицистическом варианте, а не в строго политологическом значении этого термина, а то Григорий Голосов любит к этому придираться, так что уточняю). Правда и сам текст Григория Голосова по ссылке предельно публицистичный, использованные им сравнения очень спорные, потому что сомнительно допустимо ли и на каком основании сравнивать именно эти страны и периоды, тезис о провальности идеи «желать поражения собственной стране» сам себя опровергает тем, что как раз большевики и взяли власть в России (это я не добавляю сюда, скажем, чешский пример «мафии» и чешских легионеров) информация, приводимая Голосовым о российской оппозиции и ее деятельности до начала войны как минимум спорная, о деятельности российской оппозиции за рубежом не только спорная, но критически неполная, она показывает, что автор рассуждает из бабла соцсетей, без поисков альтернативных источников информации о деятельности зарубежных россиян, что позволяет поставить под сомнение сразу все выводы в этой части.

В реальности, мне (лично) этот текст (если развить мысль) «прочитался» как текст о том, как может трансформироваться путинистский режим, в целом сохранившись, без трансформации в России, без прихода к власти оппозиции. Для российского общества и для соседних государств это будет означать продолжение «ужаса без конца» еще на долгие годы. Сценарий весьма вероятный.

Но вещи надо называть своими именами. Честнее было бы сказать, что оппозиции, в классическом ее понимании, в России больше нет (да и была ли последние годы), а за пределами страны она еще не сформировалась (и не факт, что сформируется). А раз ее нет – то само противопоставление мягких сторонников и противников войны среди противников путинского режима, ставшее, как мне представляется, основой этого мнения, ложно.