«Не повернеться ніхто і ніколи». Забута операція «Юг» – масова депортація молдаван

Мовою оригіналу

В отличие от других карательных акций сталинского режима в годы Второй мировой войны и после ее окончания, направленных против целых народов, операция «Юг» 1949 года, в ходе которой было выселено с родной земли более 30 тысяч молдаван, довольно слабо отражена в научных исследованиях. Лишь с 1990-х годов, после провозглашения независимости Молдовы, эта тема стала проникать на страницы учебников и обобщающих трудов по истории страны. Между тем – это неутихающая боль поколений, живая рана памяти десятков тысяч семей в самой Молдове и прилегающих районах Украины – в Северной Буковине и Южной Бессарабии.

Кроме немцев, крымских татар, калмыков, чеченцев и ингушей, жителей стран Балтии и Западной Украины, которых вывозили из родных мест, сталинский режим также успел поиздевался и над молдаванами

Обратимся к фактам: они говорят сами за себя. «8 июля 1949 года Вторая депортация граждан Молдавской ССР. «Были погружены в вагоны 11001 семья, члены семей – 33255, в том числе – 10519 детей...». За этими сухими строчками встает страшная картина массовой трагедии ни в чем повинных людей, расправы с невиновными, насилия над беспомощными. Такое не раз бывало в советской и российской истории – государственная машина никогда не считалась с судьбами сотен и тысяч людей ради иллюзорного «светлого будущего» миллионов. Кто же были они – пострадавшие на очередном крутом повороте советской истории, ограбленные и изгнанные «народной» властью, а спустя десятилетие скупо и неохотно реабилитированные?

Массовому выселению предшествовал голод 1946-47 годов и принудительная коллективизация. Проходившие на селе процессы в 1945- 1950 гг. в районах Правобережья Днестра в основном повторяли то, происходило в 30-е годы на Левобережье, входившем тогда в состав Украинской ССР на правах автономной республики.

У крестьян не было сельскохозяйственной техники, тягловой силы (реквизированной сначала немцами, потом – советами), посевного фонда. В результате объем сельскохозяйственной продукции в 1944-45 гг. был очень мал. Зима 1945/46 гг. оказалась малоснежной, а весной и летом выпало мало дождей. Страшная засуха рассеяла последние надежды на урожай. А государство требовало от крестьян, оставшихся один на один с окаменелой землей, уплаты всевозможных налогов натурой («хлебозаготовки», «поставки в фонд Красной Армии»). Начался голод. Из-за длительного недоедания, эпидемий тифа, малярии смертность в республике достигла пугающих размеров.

Снижение «хлебозаготовок» наполовину, отмена поставок «в фонд Советской Армии» были лишь запоздалыми полумерами. Трагическое положение ухудшалось с каждым днем. Партийное и советское руководство республики не владело ситуацией и проявило полную беспомощность. Справиться с голодом своими силами не было возможности, а просить помощи у Москвы мешал страх перед «Хозяином» – кремлевским диктатором. Лишь 21 декабря 1946 г. из Кишинева обратились к Сталину за помощью. Республика получила 24 тыс. тонн зерна, было организовано 500 пунктов питания (за одну смену они могли накормить 100 тыс. голодающих). Но и этого было слишком мало. В феврале 1947 г. население Советской Молдавии было на пороге гибели.

Ситуацию вынуждена была спасать присланная из Москвы специальная комиссия во главе с Алексеем Косыгиным. В Молдавию срочно было доставлено 366 тыс. пудов муки, расширилась сеть пунктов питания, медицинских учреждений для лечения больных дистрофией. Республике были выделены дополнительные финансовые средства, горючее, фураж, семена. К весне 1947 г. число больных дистрофией стало снижаться, но голод не отступал до конца лета, когда стали созревать зерновые.

Крестьянство республики еще не пришло в себя после голода, пережитого в 1946-47 гг., как его стали принуждать вступать в колхоз. Меры по убеждению и разъяснению «преимуществ» колхозного строя подкреплялись репрессиями против самых строптивых «кулаков». По сталинской теории коллективизации, наиболее зажиточной и трудолюбивой части крестьян не находилось места в кооперированной деревне. В ходе сплошной коллективизации все кулацкие хозяйства должны были экспроприировать.

Вопрос о ликвидации кулацких хозяйств был поставлен практически с осени-1948. В атмосфере всеобщей подозрительности, поощряемой властями, местные партийные и советские чиновники составляли «черные списки» всех, кто так или иначе сотрудничал (или был объявлен сотрудничавшим) с оккупационными румынскими властями.

Операция, впоследствии получившая название «Юг», фактически началась с докладной записки министра внутренних дел МССР Федора Тутушкина главе общесоюзного МВД Сергею Круглову. В своем письме от 12 октября 1948 года Тутушкин указывал на то, что «остатки румыно-молдавских буржуазно-националистических, кулацко-бандитских и спекулятивных элементов» сопротивляются «модернизации» сельского хозяйства. В связи с этим глава местного МВД просил разрешения выслать с территории МССР 15 тыс. кулацких семей или хотя бы «наиболее враждебную и экономически мощную часть кулачества в количестве до 5 тыс. человек».

В течение следующих месяцев местные власти не раз докладывали о росте «враждебной» и «подрывной» деятельности кулаков, и даже обвиняли зажиточных крестьян в организации террористических актов. 17 марта 1949 года секретарь ЦК КП(б) Молдавии Коваль и председатель Совета Министров Молдавской ССР Рудь обратились к председателю Совета Министров СССР Сталину с просьбой о разрешении выслать из Молдавии кулаков, бывших помещиков, крупных торговцев, деятелей профашистских партий в количестве 10,7 тыс. человек, а вместе с семьями – более 39 тыс. человек.

6 апреля 1949 года Совет Министров СССР принял соответствующее постановление, доведя общее количество намечаемых к высылке вместе с семьями до 40 850 человек. Их предполагалось выслать за пределы МССР – в Казахстан, Алтайский край, Курганскую, Тюменскую и Томскую области РСФСР.

Для каждого района была назначена своя «норма» высылки. Именные списки составляли главы местных сельсоветов и партийных организаций. Вместе с кулаками в них попали торговцы, бывшие белогвардейцы, лица, сотрудничавшие с румынской администрацией, и священники, чудом уцелевшие во время предыдущих чисток. Основным же показателем для депортаций были гектары земли, поголовье скота и птицы: зажиточные крестьяне с 1944 года платили повышенный налог со своих хозяйств, а потому автоматически попадали в «черные» списки.  На тех, кто пытался избежать этой участи, иногда доносили односельчане.

Освобождались от выселения семьи, в составе которых имелись лица, служившие в Советской Армии, погибшие на фронтах, инвалиды Отечественной войны, граждане, награжденные орденами и медалями СССР, и некоторые другие.

К концу июня подготовка операции в основном была завершена. 28 июня 1949 года правительство республики приняло постановление «О выселении из Молдавской ССР семей кулаков, бывших помещиков и крупных торговцев». Операция «Юг» началась в два часа ночи 6 июля и закончилась в восемь часов вечера 7 июля 1949 года. Выселенным разрешалось брать с собой принадлежавшие им ценности, деньги, одежду, обувь, домашние вещи, мелкий инвентарь и запас продовольствия общим весом до 1,5 тонны на семью. На деле большинство едва успевало взять самое необходимое или то, что удавалось унести. Многие отправились в Сибирь без теплой одежды и инструментов для работы. Солдаты не давали времени на тщательные сборы.

Оставшееся имущество было конфисковано и передано государству, колхозам, машинно-тракторным станциям. Мелкий скарб нередко растаскивали соседи, которым посчастливилось остаться дома.

Для проведения операции «Юг» были сосредоточены огромные силы советских карательных органов, превосходившие количество выселяемых: «В проведении операции по делу «Юг» участвовало 4496 человек оперативного состава, в том числе 484 оперработника органов МГБ Молдавской ССР и 4012 оперработников, прикомандированных из других республик и областей Советского Союза.

Кроме того, в проведении операции участвовало 13774 солдат и офицеров войск МГБ и 24705 человек советско-партийного актива.

Для обеспечения операции по выселению было мобилизовано 4069 автомашин, из них 1506 машин местных гражданских организаций и 2563 машины из частей Одесского и Прикарпатского военных округов».

Принудительное выселение, несмотря на отсутствие массового сопротивления, не обошлось без человеческих жертв. Министр госбезопасности МССР Мордовец докладывал:

«В целом операция по выселению в Молдавской ССР прошла вполне нормально, без каких-либо значительных чрезвычайных происшествий и эксцессов.

Всего за период операции зафиксировано четыре случая одиночного вооруженного сопротивления со стороны выселяемых.

При попытке к сопротивлению и побегу убито семь человек выселяемых и ранено четыре человека. Бежали при подъеме 12 семей и пять одиночек и при конвоировании на станцию погрузки три человека. Бежали, но задержаны 12 человек».

В результате операции «Юг» из Молдавской ССР было депортировано 11293 семьи (около 35 тыс. человек). Десятки тысяч людей гнали как скот в чужие места, в том числе стариков, женщин и детей, чья «вина» не была расследована и доказана судом.

До железнодорожных станций везли в основном на грузовиках. Затем депортируемых перегружали в товарные вагоны. В Казахстан и Сибирь за одни сутки отправили 30 эшелонов (1 573 вагона). Дорога до спецпоселений занимала от двух до четырех недель. Медсестер и врачей с депортируемыми не было. Известно, что многие погибали, не доехав до места ссылки.

Рассказывает Анна Влас (в девичестве Истрати), 1938 года рождения:

«Мы ехали день и ночь, день и ночь... Во время долгих остановок нам давали поесть. Говорили так: «Два человека, один мешок и два ведра». Так нам приносили еду. Один приносил мешок с хлебом, другой — ведра с кашей или супом. Когда поезд останавливался, нам позволяли выйти из вагона и говорили: «Оправиться». Это означало справить нужду. Так все вместе и ходили – и молодые, и старики, мужчины, женщины. Потом мы прибыли в Красноярск. Там нас всех высадили. Нас разделили для того, чтобы отвести в баню, потому что нас заели вши. Три недели не мыться и спать одетым, как свинья! Мы помылись, нашу одежду продезинфицировали. И опять погрузили в вагон. Так мы проехали еще сутки от Красноярска до станции Парчум, Чунского района Иркутской области. Когда доехали, нас под охраной солдат выгрузили на берегу реки. Все были с детьми, кучей вещей. А потом пришел военный и сказал: «Отныне вы живете здесь. В Молдову не вернется никто и никогда, – здесь сгниете».

Результаты депортации превзошли все ожидания властей. С июля по ноябрь 1949 года процент крестьянских хозяйств, входящих в колхозы, увеличился с 32% до 80%. К январю 1950 года доля колхозников составляла 97%. Опасаясь новых волн выселений, крестьяне отказывались от своих угодий и другого имущества в пользу государства.

Насильственное внесудебное выселение неугодных сталинскому режиму наиболее зажиточных крестьянских семейств было грубым произволом, незаконной и антигуманной мерой, которая считалась необходимой для «социалистического преобразования деревни». Принудительное выселение, проведенное вооруженными частями НКВД, потрясло Молдавию, залив ее слезами горя, оставив в душах людей незаживающую рану. Депортация десятков тысяч людей не только подрывала доверие к советской власти, но и нанесла огромный ущерб образу русского народа в глазах молдаван. Операцию выселения большинство безвинно осужденных связывали именно с русскими – недавними освободителями, народом-победителем во Второй мировой войне.

После XX съезда КПСС, во времена хрущевской «оттепели» отношение властей к жертвам «вечных» спецпоселений стало смягчаться. Некоторые семьи стали покидать места высылки. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 мая 1958 г. некоторые категории спецпоселенцев были освобождены от административного надзора органов МВД. Однако, согласно указу, снятие ограничений по спецпоселению не влекло за собой возврата имущества, конфискованного при выселении. Правительство Молдавии постановлением от 13 июня 1958 г. признало имущество спецпоселенцев, высланных из МССР, конфискованным и не подлежащим возврату, за исключением имущества тех, кто был полностью реабилитирован.

Выселенцы не имели права возвращаться в прежние места жительства, откуда были высланы, без разрешения правительства республики. Однако, несмотря на это, спецпоселенцы все-таки возвращались в родные края, устраивались на работу в колхозы и совхозы, на стройки. Останавливались у родственников или знакомых в родном селе или за его пределами, проживая там без прописки, другие – в соседних селах Украины.

Реабилитация жертв депортации 1949 года поначалу коснулась лишь немногих пострадавших. 16 октября 1957 г. Совет Министров республики принял специальный документ «О частичной отмене постановления Совета Министров Молдавской ССР N 509 от 28 июня 1949 г.». Эта отмена касалась 356 семей, оставшихся в республике по разным причинам (больные, престарелые, находившиеся в отъезде в момент операции «Юг», семьи участников войны). По указанию Министерства финансов СССР и Министерства внутренних дел СССР от 3 мая 1957 г. реабилитированным возвращалось ранее конфискованное у них имущество.

За яркой вывеской счастливой советской республики всегда скрывалась трагичная история тысяч семей

Лишь 10 апреля 1989 г. Совет Министров Молдавской ССР отменил свое постановление от 28 июня 1949 г. «О выселении из Молдавской ССР семей кулаков, бывших помещиков и крупных торговцев». Все граждане указанных категорий были реабилитированы. Встал вопрос о необходимости возмещения им материальных и моральных потерь.

24 мая 1989 года правительство республики приняло постановление «О порядке возврата имущества и возмещении ущерба гражданам, необоснованно выселенным в 1949 г.» Этот документ предусматривал возвращение имущества в натуре, если оно сохранилось, или компенсацию его стоимости в размере, не превышающем 7 тыс. рублей, всем реабилитированным или их наследникам.

Операция «Юг» не была, конечно, столь массовой и тотальной, как насильственное выселение крымских татар (более 180 000 человек) из Крыма в Среднюю Азию в 1944 году. Поводом для карательной акции против молдаван стало не огульное обвинение целого народа в сотрудничестве с оккупантами, а борьба с классовым врагом, выявление и удаление действительных и потенциальных противников советской власти, прежде всего тех, кто противился всеобщей коллективизации крестьянства. Да и возможность вернуться на родину у незаконно выселенных молдаван появилась гораздо раньше, чем у крымских татар, которым чинились препятствия в возвращении в родные места вплоть до конца 1980-х годов. Но условия жизни молдаван, депортированных в Сибирь, были крайне суровыми, порой невыносимыми для жителей юга. Трудно оценить физический, моральный и материальный ущерб, понесенный жертвами незаконной депортации. А все это вместе – часть политики геноцида больших и малых народов бывшего СССР, активно проводившейся на протяжении всего советского периода под прикрытием фальшивых лозунгов интернационализма и дружбы народов.

Віктор Іонеску, історик, Тирасполь, для «Главкома»