Листи з Луганська. Коронавірус: нема грошей – не врятуєшся

Спецпроєкт «Главкома» «Листи з Луганська». Наша читачка, яка всі роки війни мешкає в окупованому Луганську, розповідає про життя за лінією фронту: про те, як все розпочиналось, чим закінчилось і чи можна ще щось змінити…

Мовою оригіналу

«Если я умру, ко мне даже сын приехать не сможет», – говорит мне подруга Её мать переболела пневмонией. Этот тот близкий круг, когда болезнь перестала быть просто строчкой новостей, ежеутренней статистикой о вновь выявленных случаях и умерших за сутки. «Ковид» подошел так близко, что это разговор уже даже не о ком-то – болеет люди твоего окружения.

Для лечения мамы моей подруги сплотилась вся семья. Все дети встали в строй в борьбе с недугом. Отпал вопрос отсутствия денег или отсутствия лекарств, каждый из детей сделал все, что смог, чтобы найти лекарства, купить, привезти. На фоне этой семейной сплоченности подруга сетует о том, что её единственный сын не сможет приехать к ней – он живет и учится «в Украине». И если, вдруг, заболеет она, её сын не сможет так вот пробежаться по аптекам, найти все препараты по списку назначений, найти на них деньги, найти силы возить передачки в больницу. Болезнь резко очертила семейные круги. Болезнь стала выборкой на наличие денег. Нет денег – не выкарабкаешься. Есть вариант занять денег перед больницей, и ложиться в отделение с определенной суммой, чтобы не обременять собой семью. Персонал все найдет, все купит, все принесет – были бы средства.

Суммы на лечения идут почти космические. Для старта от 12000 – 15000 рублей и до… В зависимости от тяжести состояния. Представьте теперь того пенсионера, который живет только на одну пенсию в 5500 рублей. Или одинокого человека. Или того человека, который живет от зарплаты до зарплаты. Подъемная ли для него эта сумма? Найдет ли он её перед госпитализацией?

Все говорят о том, что все происходящее сейчас похоже на естественный отбор. Умирают слабые, бедные, одинокие. Да, умирают и болеют разные люди, но болезнь обнажила самых незащищенных. Тех, кто жил от зарплаты до зарплаты, кто не имеет прочного тыла семьи.

«Моя дочь врач, и она все выслала мне – и схему лечения, и пульсоксиметр, и маску с респиратором, и антисептики. Я делаю все, что мне говорят, чтобы не заразиться», – рассказывает мне еще одна знакомая.  Но все ли могут себе это позволить? Нет. Я знаю множество тех, кто живет от зарплаты до зарплаты, кто не имеем лишнего рубля, для кого госпитализация – это рулетка на выживание.

Для справки, попадая в любую больницу «республики» в отличие от Украины с любым диагнозом человек покупает все сам. Он приносит с собой постельное, он покупает буквально все по списку назначений, ему приносят еду. Больница в лучшем случае предоставляет койку и руки персонала. Везение, если койка свободна, везение, если человека берутся лечить в отделении, а не отправляют домой. Никаких средств из российской гуманитарки для лечения коронавируса нет. Возможно, есть все там, где лечат «министров» и первых лиц «республики». Не секрет, что больницы имеют свою градацию: Четвертая и Седьмая больницы, куда лучше не попадать никогда. Привилегированная Первая больница – после ремонта, с чистыми отделениями и пульмонология, куда берут по звоночку нужных людей.   Простой смертный никогда не попадет в пульмонологию. И эта градация по больницам сразу четко показывает, из какой касты заболевший и какие у него шансы на жизнь.